В рубрике «Полярный гардероб» мы впервые публикуем традиционную одежду эскимосов, во многом реконструированную автором статьи — художником Лидией Митрюковой по старинным гравюрам, рисункам, музейным экспонатам, фотографиям. Во что одевались эскимосы, живущие в четырех приполярных странах — России, Гренландии, Канаде и США?
Чем объяснить, что в похожих условиях практически из одних и тех же материалов возникло такое многообразие форм их одеяний? Что общего у сибирских эскимосов, испытывающих многовековые влияния чукотской культуры, с их сородичами в Америке и Гренландии? Где точки пересечения, и сохранились ли они?
Из кишок морских животных

Стенки внутренних органов и кишки морских животных — нерп, сивучей, лахтаков и главным образом моржей и китов — замечательный прообраз современных полимерных материалов. Одежда из них была непромокаемой, очень легкой, во влажном состоянии пластичной.
В музейных собраниях сохранились некоторые образцы такой одежды: накидки, штаны, камлеи. В книге «Путешествие флота лейтенанта О. Коцебу на бриге “Рюрик”» автор пишет: «…Матросы выменяли у чукчей (читай: эскимосов, потому что это были жители Наукана) большое количество камлей из кишок. Одежду эту они оценили как превосходную для местного климата с частыми туманами и дождями».
В 1980 году в пошивочной мастерской поселка Инчоун я приобрела подобную камлею для Магаданского краеведческого музея. В те годы их там еще шили, и стоила она 18 рублей, что было намного дешевле привозных плащей и курток из болоньи. Помню, как бригада морзверобоев подтянула к берегу добытого моржа. После разделки туши из кучи внутренностей женщины выбрали кишечник, освободили его от содержимого, промыли морской водой, выскоблили и, завязав один конец бечевкой, надули. Эту воздушную «колбасу» подвесили на просушку на шесты, чтобы не сожрали собаки. Через день ветер и солнце сделали ее сухой до звона. Разрезанный вдоль кишечник скатали, как бинт. Материал для камлей, или, как мы сейчас говорим, плащей из кишок, был готов.
Крой такого плаща был самым примитивным. Все детали — прямоугольной формы. Полосы нужного размера накладывали одна на другую внахлест — верхнюю на нижнюю — и сшивали сухожильной ниткой швом «прямая строчка». Расположение полос могло быть горизонтальным или вертикальным. В капюшоне вокруг лица, в подоле и по краю рукава делали вздержки со шнурками. Когда их затягивали, вода под одежду не попадала. При разделке кита в воде необходимы высокие штаны на бретелях. У канадских эскимосов с Баффиновой Земли промысловый костюм — это комплект камлеи со штанами, у аляскинских эскимосов залива Коцебу — своеобразный «скафандр» (штаны пришивают к камлее), который можно было надевать только через капюшон.
Такая одежда защищала и от дождя, и от холодного ветра. Известны случаи, когда промысловики, застигнутые на побережье непогодой, варили и съедали свои камлейки.
Кроме повседневной и промысловой одежды из кишок делали праздничные камлеи. В былые времена их изготавливали очень искусно. О том, с каким изяществом их исполняли, можно судить по музейному образцу камлеи эскимосов Камчатки (сибирские юпик), виден сложный крой задней части капюшона, переходящего в верхнюю часть спинки. Существовали и другие варианты кроя и оформления нарядных камлеек.
В море охотники выходят в непромокаемых камлеях, которые в настоящее время, к сожалению, заменяли штормовками из тонкого брезента. В каждом поселке, которые мне удалось посетить, вечером на танцы под бубен женщины и девочки надевали красивые камлейки.
Из птичьх шкурок
Несомненный эскимосский раритет — одежда из птичьих шкурок. Она использовалась всеми группами эскимосов от Алеутских островов до Гренландии.
Выделывали шкурки различных видов водоплавающих птиц. Их плотное, смазанное особым жиром перо не пропускало воду (скатывалась, как с гуся вода), а имеющийся под пером густой теплый подпушек обеспечивал высокие теплозащитные свойства. Шкуры снимали и выскабливали со стороны мездры. По свидетельству иеромонаха отца Гедеона, «…каюрки выделывают урильи (топорковые) — птичьи кожи, кусая зубами и высасывая ртом жир. После чего расправляют и сушат».
В эскимосских поселках мне случалось видеть шкурки, снятые с головок селезней и гагар. Женщины сушили и собирали их для шитья головных уборов. Еще в 50-е годы встречались пелерины, сшитые из этого яркого, красивого материала.
Для изготовления парок шкурки снимали с грудок и животов птиц. Делали парки двойными и одинарными. На нательную парку перо выщипывали, и к телу была обращена пуховая сторона. Такие парки-подкладки не имели особых украшений. Их окрашивали растительными красителями: соком ягод, отваром коры, сажей, растертой с жиром. Пользовались и минеральными красителями, которые получали, растирая камни, содержащие охру, окись железа и меди. Другое дело, если из этого материала шили верхнюю или одинарную парку.
В Гренландии, в местечке Килакитсок, археологи обнаружили одежду, сшитую из пяти видов птиц.
Из шкур морских животных
Для изготовления одежды использовали практически все добываемые шкуры морских животных. Их выскабливали, утоньшали и в зависимости от размера, мягкости и эластичности определяли назначение каждой конкретной шкуры.
В Охотском и Беринговом морях водятся тюлени (нерпы) разных видов: самый мелкий — кольчатый, с темной спинкой в белых кольцах — акиба; светлая шкурка, в темных, почти черных пятнышках у ларги; крылатка имеет удивительный раскрас в виде больших симметричных колец-овалов темно-серого цвета на фоне серовато-белого меха вокруг каждой ласты, хвоста и шеи. Морские зайцы лахтаки, самые крупные из тюленей, окрашены в гладко-серый цвет. Коричневая шкура у морского льва сивуча. В процессе обработки и окисления жира естественный серый и белый цвета могут приобрести оливковые, золотистые и желтоватые оттенки. Из шкур взрослых животных с гладко лежащим ворсом получается прочный непромокаемый материал, который использовали в основном для шитья одежды на межсезонье и для промысла. Из него шили глухие парки, брюки и обувь. Такая одежда с незначительными вариантами в деталях имела хождение у всех эскимосов от Аляски до Гренландии.
Для морского промысла и в наши дни одежду из этого материала предпочитают всей прочей.
Любопытная особенность именно эскимосского кроя — два белых клина на женской парке, которые спускаются с двух сторон от шеи на грудь. Эти клинья встречаются у сибирских эскимосов, у эскимосов залива Коцебу, Северной Аляски, Канады. Это явление прослеживается на большом отрезке времени. На рисунке 1577 года на одежде женщины Баффиновой Земли мы видим два белых клинышка, очень похожих на клыки моржа. Такие же клинья есть на эскимосской парке из оленьего меха сибирских эскимосов юпик.
Совершенно очевидно, что это продиктовано не недостатком ширины материала, а каноном, сохраненным на протяжении многих веков, и наделено, вероятно, магическими функциями. «Хвостатая» одежда — одна из наиболее архаических форм. Ее образцы найдены в ледяных могильниках Северного Алтая, частично сохранились в Северной Канаде и на Баффиновой Земле до ХХ века.
Осевую линию шкуры всегда располагали по центру спинки или переда, по наружной части рукава.
В теплое время носили одинарную одежду, парку и штаны мехом внутрь. При похолодании подпоясывались, затем надевали вторую пару одежды, но уже мехом наружу. На поясе крепили ножи, амулеты, сумочки с боеприпасами и другие мелкие предметы.
В ветреную погоду дополнительно надевали еще и камлею из нерпичьей кожи или замши. Одежды старались иметь много и из разного материала.
На различных территориях крой и отделка одежды имеют свои варианты, но при этом сохраняется единый стиль. У сибирских юпик одежду традиционно украшали различными подвесками: от простых полосок мандарки, кисточек, клювиков, бусин до сложных длинных цепочек, вырезанных из моржового клыка. Их подвешивали к верхней части спинки.
Кожа из нерпичьей шкуры
Нерпичья шкура — основной материал для выделки кожи двух видов. В первом случае сухую шкурку посыпали просеянным песком или золой прямо по ворсу, который затем тщательно соскабливали скребком. При этом тонкая темно-коричневая пленка эпидермиса сохранялась.
Другим видом кожи была мандарка. Чтобы ее получить, сложенную и залитую мочой шкурку заквашивали на несколько дней. После этой процедуры ворс соскабливали вместе с пленкой эпидермиса, и шкурка становилась светло-желтого цвета. Выделывали ее только в морозную и солнечную погоду. Для придания идеальной белизны выдерживали на морозном ветру в распяленном виде. Она получалась белой и очень жесткой. Если шкурка свободно висела на ветру, ветер трепал ее — кожа становилась мягкой. Хорошо обработанная мандарка прекрасно окрашивалась ольховой корой и ягодным соком, использовали ее для отделки. Темную кожу применяли в основном для шитья летней обуви на голенища и головки сапог, шили и верхние брюки, куртки для морских охотников.
Из лахтачьих и моржовых шкур делали покрышки байдар, нарезали ремни, они были предметом обмена с оленными людьми. Именно из них эскимосскими женщинами была придумана подошва для обуви, имеющая особую форму, получившую в науке название поршневидной. Ее значение трудно переоценить. Прочная непромокаемая кожа подошвы загибается с боков со всех сторон, образуя высокий бортик. Тем самым соединительный шов между подошвой и головкой сапога поднимается от поверхности земли на высоту примерно 3–4 см. Изготовленные умелыми мастерицами, эти подошвы выглядят как произведение искусства. Делается такая подошва около недели, и процесс невозможно ускорить. На сутки шкура замачивается, потом пару суток лежит во влажных тряпках — пролеживается, затем из нее вырезают заготовки, в которых дают припуски на бортик (около 5 см) по всей окружности и почти столько же прибавляют на усушку. Заготовка, которую сделали для моих тапочек, поначалу показалась мне гигантской.
Край заготовки уплотняли сначала пальцами, потом зубами. Подсыхающая кожа была пластичной, как глина, и следы от зубов оставляли на ней тисненый орнамент. Я сидела рядом и тоже грызла шкуру, пытаясь сделать подошву. Однако получилось лишь жалкое подобие, до сих пор ее храню как драгоценный сувенир. А в руках опытной мастерицы заготовка превратилась в подошву, край которой, тоже зубами, был отформован таким образом, чтобы возможно было пришить к ней головку торбасов или, в моем случае, тапочек. Делалось это обязательно с применением канта и только сухожильными нитками. Попадая во влажную среду, эти нитки разбухали, закупоривая отверстия от проколов. Такой шов не пропускал воду.
Женскую и мужскую промысловую и праздничную обувь делали по-разному, она имела разные варианты оформления, но подошва оставалась неизменной формы. Она встречается как на Аляске, на островах Диомида (на русских картах острова Ратманова и Крузенштерна), Св. Лаврентия, и по всему Северо-Восточному побережью Чукотского полуострова и Камчатки не только среди эскимосов, но и у береговых чукчей и коряков. Существование этой формы у инуитов Аляски, Канады и Гренландии доказывает ее эскимосское происхождение и ставит ее в один ряд с такими изобретениями эскимосов, как байдара, жирник и поворотный гарпун.
Эскимосская обувь имеет свои особенности. Изготовленная из шкур морских животных, она нуждалась в дополнительном утеплении. Это было особенно важно во время морской охоты, когда человеку часами приходилось сидеть в байдаре или каяке. Поэтому носок обуви делали больших объемов, внутрь клали сухую траву.